Том 1. Пьесы 1847-1854 - Страница 73

Бородкин. Были и мы хороши-с.

Арина Федотовна. Пойтить велеть самоварчик поставить, братец придет, чтоб готово было. (Уходит.)

Явление четвертое

Авдотья Максимовна и Бородкин.

Бородкин. Эх, Авдотья Максимовна, грех вам! Вспомните: бывало, осенние темные вечера вдвоем просиживали, вот у этого окошечка. Бывало, в сенях встретимся, в сумеречках, так не наговоримся; долго нейду, так, накинувши шубку-то на плечики, у калитки дожидались. Был я и Ванечка, и дружок, а теперь не хорош стал.

Авдотья Максимовна (оглядывается кругом, тихо). Да ты, Ваня, не сердись! Я тебе все расскажу, ты сам рассудишь. За меня теперь сватается благородный. Какой красавец собой-то, какой умный. Любила я тебя, ты знаешь, а уж как его полюбила, я и не знаю, как это словами сказать. Увидала я его у Анны Антоновны, на прошлой неделе… Сидим это мы с ней, пьем чай, вдруг он входит… как увидела я этакого красавца, так у меня сердце и упало; ну, думаю, быть беде. А он, как нарочно, такой ласковый, такие речи говорит.

Бородкин. Знаем мы эти речи-то. Оне хороши, пока вы их слушаете. Бывало, сидишь в лавке, вечера-то ждешь не дождешься, вся душа изомрет, и то и другое передумаешь, что тебе сказать-то, а как придешь, и слова не выговоришь. А скажется слово, так от сердца, что душа чувствует; а у них речи ученые — говорят одно, а думают другое. Видимое дело, что ему твои деньги нужны; нешто б он не нашел невесту помимо тебя.

Авдотья Максимовна. Нет, Ваня, не говори этого, он меня любит.

Бородкин. А нешто я-то тебя, Дуня, не люблю?

Авдотья Максимовна. Что же мне делать-то! На грех я его увидела! Так вот с тех пор из ума нейдет, и во сне все его вижу. Словно я к нему привороженная какая. (Сидит задумавшись.) И нет мне никакой радости! Прежде я веселилась, девка, как птичка порхала, а теперь сижу вот, как к смерти приговоренная, не веселит меня ничто, не глядела б я ни на кого. Уж и что я, бедная, в эти дни слез пролила!.. Ведь надо ж быть такой беде!..

Бородкин. Ты, может, думаешь, что мне легче тебя!.. Тебе, горе, а мне вдвое.

Авдотья Максимовна. Женись, Ваня, на Груше, она мне ровесница и подруга, а уж со мной пусть будет, что бог велит.

Бородкин. Что мне жениться-то!.. на что?.. Чужой век заедать? Я уж любить ее не буду.

Авдотья Максимовна. Вот я тебе, Ваня, все сказала, что только сердце мое чувствовало… Не захотела я тебя обмануть.

Бородкин. Эх! загубила ты мою молодость!.. (Плачет, отворотившись к окну, потом берет гитару и поет).

Вспомни, вспомни, моя любезная,
Нашу прежнюю любовь,
Как мы с тобой, моя любезная,
Погуливали,
Осенние, темные ночи
Просиживали.
Забавные, тайные речи
Говаривали —
Тебе, мой друг, мой друг,
Не жениться,
А мне, молодой, замуж
Нейти.

Авдотья Максимовна. Не пой ты, не терзай мою душу!

Бородкин перестает играть, она подходит к нему.

Бородкин (ударяя себя в грудь, обнимает ее и крепко целует). Помни, Дуня, как любил тебя Ваня Бородкин.

Она садится на диван, а он ходит по комнате. Входят Русаков и Арина Федотовна.

Явление пятое

Те же, Русаков и Арина Федотовна.

Русаков (раздевается, ему помогают дочь и сестра). Старость-то что значит! Устал! Вот далеко ли сходил, устал… Право, так. Что, Иванушка, не весел?..

Бородкин. Маленько сгрустнулось что-то.

Русаков. Об чем тебе грустить-то, паренек, паренек!.. Что бога-то гневить! Дунюшка, поди-ка сюда. (Гладит по голове и целует.) Вот какова у меня дочка-то! Невеста! Замуж пора отдавать. А и жаль: радость-то, Иванушка, у меня только одна. Что есть, детушки, лучше того на свете, как жить всем вместе да в радости! Нет больше счастия на земле, как жить своей семьей в мире да в благочестии — и самому весело, и люди на тебя будут радоваться. А врагу рода человеческого это досада немалая; он тебя будет всяким соблазном соблазнять, всяким прельщением. Поддался ты ему, ну и пошла брань да нелюбовь в семье, и еще того хуже бывает. Не поддался, ну и он бежит далеко, потому ему смерть смотреть на честное житье. Какие бывают дела, Иванушка! Поживешь-то, всего насмотришься. Дети ли не почитают родителей, жены ли живут с мужьями неладно — все это дело вражье. Всякий час от него берегись! Эхе-хе! Недаром пословица говорится: не бойся смерти, а бойся греха. (Молчание.) Одна у меня теперь забота, как бы мне Дунюшку пристроить. Полюбовался б на тебя, мое дитятко, внучат бы понянчил, коли бог приведет… Ну, а там уж что, чего мне ждать, умер бы покойно; по крайности бы знал, что есть кому душу помянуть, добрым словом вспомнить. Пойдем-ка, Иванушка, мне с тобой поговорить нужно.

Уходят.

Явление шестое

Авдотья Максимовна и Арина Федотовна.

Авдотья Максимовна. Что мне делать, тетенька?

Арина Федотовна. Неужели ж за Бородкина итти! Что ты говоришь!.. Виктор Аркадьич все-таки человек… а это что? мразь какая-то!

Авдотья Максимовна. А знаете, тетенька, я как-то боюсь Виктора Аркадьича.

Арина Федотовна. То-то вот, матушка, деревня-то что значит! Жила ты все в этом городишке и людей-то не видывала.

Авдотья Максимовна. Он давеча мне говорит, что коли тятенька не согласится, так он меня потихоньку увезет. Я, тетенька, так испугалась, насилу до дому добежала.

Арина Федотовна. Есть чего пугаться, скажите, пожалуйста! Ах, Дунюшка, как это интересно, кабы ты знала! Коли мужчина хочет увезти, уж значит, что любит, пойми ты это.